...

В саду, разбитом вокруг мрачного гатишного особняка соблупившимися горгулиями и химерами на крыше и фасадах, тревожно шумели буки. Ветер гнал по темнеющему небу тонкие серые клочья облаков, спеша-спеша-спеша дальше, в нове места и земли. Будто желая сбежать от темной грмады дома, распахнувшего черные зевы пустых окон. Облезлая штукатурка, слепые от пыли стекла, слой пыли, котоый равнялся хорошей теплоизоляци, пустые комнаты красивой старинной отсыревшей мебелью.. Все это привлекало парня, старающегося как можно тише и осторожнее ступать по скрипучему, протрухлявевшему паркету. И вто же врея вид запущеного поместья щемил ему сердце. Ведь это так похоже на.. нет. ну что за бред рыжей кобылы? Вамми-хаус будет цвести, пахнуть и выдавать плоды воспитания генев столько, сколько будет существовать мир..
Мэтт покачал головой. Вот что может быть, когда перечитаешься апокалиптической фантастики или переиграешь в игры этого жанра.. Внимание полосатика привлекла полоска света, выбивающаяся из-под одной из дверей. Дом необитаем. И это факт. такой же неоспоримый, как то, что он - любимчик судьбы, женщин и не только. Но вот этот свет... Бесшумно прокравшись к цели, Мэйл повернул ручку двери. Ему даже в голову не пришло достать из кобуры своего "орленка". И это было весьма глупо с го стороны. Хотя и не необходимо: в небольшой спальне, освещенной трепетным пламенем свечей, на широкой кровати под атласным пологом мирн сидел... да, это был явно не глюк. но Мэтт меньше всего ожидал увидеть здесь.. вобщем, на кровати спной к нему сидел Нир. Нэйт Ривер. Маленький комочек ваты.. Мэй в шоке застыл на пороге, забыв, собственно, причину своего визита.

"Нет, блин. Санта Клаус.." хотелось огрызнутся рыжему но почему то не сыгралось.
Вместо колкости с присущим ему черному плоскму юмором, Мэтт только приподнял уголки губ. вот как мило все складывается.. Он.. и это маленькое белое созданье, у которого он, с легкой руки Мэлло, таскал и прятал пазлы., с которым строил иллюзию неприязни (вполне реальной, впрочем, когда речь заходило о раскладе типа "Мэлло+Нир").. Таким пушистым ,невинным и... О, нет..
Куда это тебя несет, Мэтт? урезонил себя пареь, просекая, что его не вмеру буйная фантазия плезла явно не в ту степь.
Хотя, нельзя спорить, что в красивой, винтажой конате с кроватью размер king-size и при свечах.. да, все выглядело ультраромантично. А все, чтобыло хотя бы косвенно связано с романтикой, в запутаном мозгу полосатого тут же переплеталось с чем-то большим. Причем степень сплетения напрямую зависела от настроения онного. Кстати, сейчас но было оложительно приподнятое. И хрупкий мальчик в милой белой пижамке с так трогательно растрепаными светлыми волосами и огромными задумчивыми глазами, так изящно прогнувший спинку в полуобороте, растянувшись на кровати.. Это было бы слишком нереально, если бы не было реальностью. Сладкой, пьянящей, затуманивающей реальнотью, где привычное "хочу" сменилось чем-то другим, а совестьеще пыталась качать права, удерживать его в узде нормативов.
- Он самый, как ни странно.. - улыбнулся Мэтт, усаживаясь на край кровати.
он окинул неожиданого собеседника долгим, вдумчивым, но поразительно легким, искристым взглядом. Пальцы руки дрогнули, поддаваясь животному инстинкту, но короткое "нет" прекратило бунт.
- Отдыхаешь от светской жизни, нэ? - чешир позволил себе толику иронии в голосе. Как специю. но никак не намерение поддразнить.

Хакер сидел смирно, не шевелясь, почти не дыша. Словно обратившись в позолоченую временем статую из слоновой кости. Легко перехватив тревожно-ждущий взгляд пушистика и проследив за ним до дверей, он чуть нахмурил брови. Вот значит как.. Взрощенная долгими годами и приключениями на грани фантастики выдержка помогла не выказать ни малейшей эмоции по поводу такого неприятного наблюдения, хотя нервы натянулись, как струны гитары. А вопрос, в котором прозвучало дорогое, к сожаленью, им обоим имя, просто добил его.
Мэтт отвел глаза, чтоб скрыть вспыхнувший в них холодный огонек. Но удержаться от наблюдения за действиями Нэйта тоже отказываться нелья было. Ведь СПК.. это СПК. И черт знает, чего можно ожидать.. Вобще странно, что нигде нет ни аристократа Джеванни, ни матерого ловчего Лестера, ни тем более этой блондинистой подстилки Линдер.. Два портрета. Простых, рисованых в спешке карандашом.. Такие знакомые лица. До боли в зубах знакомые.. но их два, чер возьми!! ДВА!!!
Философствования дитя, подозрительно удивительно похожие, буквально слово в слово, на его собственные, Мэтт пропустил мимо внимания. И обжег белячка взглядом только отвечая на наивный вопрос о общественном мнении. Интересно, давно этого пупсика начало заботить что о нем действительно думают?.. Куклы. Снова эти противные, доводящие до слета с катушек, куколки... Жизнь и ак театр.. Неужели этого не достаточно. О неет.. Ведь всем хочется быть кукловодами. Но, увы. Это честь только для Единственного. Но не для этой снежинки. Тихий шелест покрывал - и мальчик лежит на спине, предусмотрительно придерживаемый за тонкие запястья. Правда, пожалуй это было немного черезчур. Мэтт не проконтролировал момент иннерции и теперь к собственному разочарованию и внутреннему предательскому трепету, оказался Слишком близко. Впрочем, полосато. Он был слишком взвинчен, чтоб думать о таких мелочах.
- А что, хочешь поиграть во взрослые игры? - рыжий тяжело выдохнул, глядя в глаза малыша.

О, какое же это сладкое, приятно дразнящее, щекочущее ощущение трепетания маленького тельца так близко.. Его обескураженость, шок, легкий испуг, неуверенность, растеряность.. пряный нектар, лечащий опустевшую, горящую желанием показать этому комку ваты. доказать что-то. Зачем-то.. Даже при своей низкой самооценке, Мэтт смел верить в то, что вспыльчивый чопорный ариец его и только его. Ведь он.. Он в сто, в тысячу раз лучше всех тех девушек, с которыми он встречался и спал все те годы одиночества. Но сейчас не об этом.
- Я старше, салага.. - ухмыльнулся рыжий в ответ на озорную мордашку Нира. И опять тот же мягкий, игривый тон. не в обиду, а в легкую вполне дружественную ироничность. И правда. Забавная получилась компания: святая троица вамми - погодки. И три хаха. Какие общие интересы могли связать Змею, Лошадь и Овцу? Конечно, дело детектива! еще раз хаха... особенно если учитывать, что оба травоядных попали в тугие кольца хищной гадюки. по-ме-реть со смеху. елси бы это не было так печально.
Мастерски запущеная шпилька отрезвила Мэтта. Он попытался взбрыкнуть. Но странная томная расслабленность малыша в наступившей полутьме выбила его из колеи. Замешкавшись, горе-мафиози даже не просек, что гениальный ребенок пытается выкрутится. И пришел в "сознание" только когда аккуратненькая кнопочка носика беляночки неловко коснулась его. Брови своевольно вспорхнули к густой красно-коричневой челке, а зрачки расширились пропорционально удивлению и теперь уже его неспособности адекватно оценить ситуацию, пышно расцвевшему внутри. Теплое, сбивчивое дыхание опаляло приоткрытые губы хакера. А ритмичное стучание пульса под кожей крохотных рученок сводило с ума. Тело напряглось. Каждая клеточка ощеинилась шипиками готовности к любому и неловкости перед неизвестностью. Сглотнув, Мэй заглянул в глубокие озера серых глаз. Только наивная растеряность, граничащая с обычной серьезностью.. Вдрогнув всем своим естеством, полосатый опустил взгляд на тонкие губки пушка и вскользь ,всего на миг, коснулся их своими. Будто пробуя на ощупь.

Влажный треугольничек шустрого язычка проскользил по пухлым губкам плэйбоя, слизывая пыльцу душещипательной невинности этого робкого соприкосновения. "Касаться божества рукою грубой не годится. Ведь губы мне даны, чтобы к святыне приложится..." - сказал великий Шекспир. Кстати, британец, почему-то отметил рыжий, глядя на фарфорчика, чьи белые щечки подернулись стыдливым румянцем. Такой наивный.. совсем маленький... промелькнула щекотливая мысль о том, не первый ли это поцелуй юного дарования? Туманность ответа на этот скользкий вопрос заставила полосатого улыбнуться. И все ж он четко решил для себя, что как бы не лягла карта, он не обидит этот маленький комочек чистоты и доверчивости. И уж, тем более, если все зайдет слишком далеко.. но что-то мы забегаем наперед.
ощутив дуновение призрачного ветерка открытости, исходящего от белячка, чешир мягко улыбнулся. Можно ли судить из этого по тому, что даже его бог и господин никогда так не заботился о его, Мэтта, уюте и удобстве, как это создание? И не друг. И даже не враг. А все же..
- А что, понравилось? - прошептал Мэйл, нежно провев указательным пальчиком по щечке Нира,  и оперся на локоть свободной руки, следя за своим же жестом. уголком глаз улавливая реакцию.
Он склонился чуть ближе к личику Н, со спокойным осознанием своей силы закрывая глаза и касаясь кончиком носа мягкой щечки. Как же он пытается держаться. Изо всех сил сопротивлятся накатывающим эмоциям и пробуждающимся желаниям. Такой смешной. совсем беспомощный. желторотый птенчик, выпавший из гнезда своего мира сладкой сказки..
Пальцы легко проскользили по плечику, дальше вниз, задерживаясь где-то на поясе безукоризнено белых штанишек. Тихий выдох и юркий язычок оставил влажную дорожку на тонкой шейке, тянущуюся от ямочки к подбородку.

Темнота. Это хорошо, когда темно. Но, все же, Мэтт больше любил полумрак. Ведь тогда все маски разбиваются о тьму, а эмоции пыаются выплеснутся в остатки света. И поразительней всего быо то, что под покровом имиджа холодной флегатичной вычислительной машины скрывался нежный и ласковый котенок. Такой милый в своей робкости и диллеме здравого смысла и зова ласк умелых пальцев и губ. Ощущение чего-то легкого и приятного золотистым облачком перетекало из груди под кадык с тем, как холодные маленькие пальчики пытались остановить безжалостно нежные прикосновения его рук. И ответная нега кукольных ладошек к его плечам.. Эта незапятнаность, детскость и непосредственность манили Мэтта, точно мотылька - жаркое пламя. Точно магнит - скрепку. Точно.. Шаловливый пальчик проскользнул под резинку на поясе штанишек, чуть приспуская их с нетронутого солнцем бедра. внутри все горело, но безотчетное осознание положения дел и тел ХД заставляла его поумерить свой пыл и действовать как можно осторожней и ненавязчивей. едь этот кукленыш требует особо индивидуального подхода. да и... колючая мыслишка о неправильности поступка не упускала возможности вонзатся в его сознание.
Легкая дрожь хрупкого тельца. Эта короткая вспышка моментально нашла отклик в теле рыжего и он бережно, как только мог, прижал агнца к себе, мягко целуя его шею. Такое доверие.. и кому? ему, ржавому шалопаю, игроку, прожиателю жизни, сердцееду и первому повесе во всем чертовом Токио?.. Тихий выдох. Белая птичка, сорвавшаяся с сладких губ... Казалось бы, что такого? Но этот короткий звук пронзил тело полосатого разрядом под все 220. Душа металась раненым зверем, но он упорно молчл, боясь малейшим звуком спугнуть тихую идилию. И... Мэтт был готов взвыть. От досады и наслаждения. Невесомое прикосновение теплого язычка к позолоченой веснушкае щеке. Черрт. Дважды черррт.. Нет. оо, нет. только не говорите, что он... Мэйл залился ярким румянцем, стыдливо закусывая губы. Инстинктивно сжимая тонкий батист белоснежных штанишек Нэйти. Не это ли искомое им?.. Эта трепещущая, будто пламя свечки, скованная нежность вместо привычной развратности.. С трудом переводя дыхание, чешир поднял туманящиеся глаз на малыша. Оставалось только молча выматерить себя. Просто потому, что за короткий миг он нарушил все допустимые границы, припадая нежным поцелуям  губкам пушистика.

Интересно, как это - попробовать на вкус чистоту.. Снег - это вода, хоть он белый, пушистый и свежий. воздух - скопление молекул О и химикатов, хоть прозрачен он. А тут.. столько эмоций... казалось будто всамых потаенных глубинах ео естества открылся и забил мощный родник свежести, разбрызгивая радужные капли непередаваемых, абсолютно новых переживаний. эта новизна пронимаа до самого дна, тревожила сердце и услащала душу. Ласковые, легкие касания губ, пальцев, тела Нэйта остро ощущались каждой фиброй своего полосаого существа. Жарко. безумно жарко. И все потому, что этот кроха жмется к нему, целуя его щеки, собирая на свои губы пряность золотого марципана его кожи. Его ручонки теребят тяжелые пряди его коричного цвета волос. Точь-в-точь тем самым характерным, до сумашествия соблазнительным жестом, полным задумчивого целомудрия.
- нэйт... - губы не выдержали и с них сорвался глухой, хриплый шепот дорогого сейчас имени.
Там, внизу, все плавилось от непомерно высокой температуры раскаленного ожидания  томной эйфории незатейивых детских ласк. Господи.. эта сладкая мука терзала и без того безприютное сердце. Такое желанное, но запретное. Дивный плод, который хочется вкусить хоть раз, хоть на миг.. они, по-сути то, еще дети.. Ели это наказание, то самое приятное. А если соблазн - то самый безотказный.
И без того расширеные при нехватке света зрачки заполонили собой всю серебристую целину глаз, когда он.. нет, не может быть.. но есть.. Мэтт бережно подмял малыша под себя, невесомо прижимаясь к его тонкому стану. Целуя, целуя, лаская, отдавая ему все., играя с его язычком. Совершенно забывая дышать. Легкое движение руки и такое случайное, неострожное скольжение по кипящим трусикам. Наверное, таким же белым, как и.. от одной мысли об этом Мэтт задрожал. ему и в голову не могло прийти, что этот детныш может быть Настолько горячим. Повинуясь инстинкту, он приспустил штанишки чуть ниже старательно обходя пункт назначения, лаская нежную кожу бедер. Не прекращая нежных поцелуев медово-ладких губ.

У Мэтта не было привычки 10% насления плаеты Земли, которые любили наблюдать за лицом напарника при поцелуе. В такие моменты он предпочтал концентрирвать внимаие на ощуениях. И, в перую очередь, ощущениях партнера. Смешно отмечат такую черту, ведь Мэй никогда не страдал завышеной самооценкой,  эгоцентризмом или чем-то, что заставило бы его хоть раз задуматья о себе. Нет. Ничего себе, все людям. вот был внегласный девиз полосатика. Конечно это за исключением вщей, которые он счтал иклюительно своими. Алая Чевви Чевиль "68 года, например. Посему он всецело отдавался на волю Нэйта, с некой неловкосью замечая, что каждое сопикоснвение губ вызывает в нем сладостное замирание сердца. Дыхание сбивалось. Но, к такому првыкшемуся уже ощущению возбуждения примешивалось тонкое чувство... уюта? Да, пожалуй, именно так можно было бы описать эту щемящую нежность, заполнявшую его от загривка до кончиков пальцев на ногах. Осторожные, но уже более смелые прикосновения белька. Плечи, бока, живот. Его двойственность чувств и желаний. Отталкиванье и снова алчное притягиванье к себе. Своему наконец-то проснувшемуся "хочу".
По плечам пробежался холодок. Будучи южаниом, но, по иронии судьбы, ни разу не побывав на натоящм юге, Мэтт больше всего на сете любил, когда его тело не сковывал панцирь бесполезных тряпок. Он буквально кожей ощущал, как саниметр за сантиметром белоснежка исследует взглядом его стан, скользит по ему мягкими, не огрубевшими от автокава и рукяти писолета, подушечками пальцев. И.. будто гром среди ясного неба.. Мэтт непроизвольно закусил припухшие от поцелуев губки. Маленкие ладошки и без того распалии его до предела. А случайное прикосновенье... рыжий тяжело выдохнул, находя в себе силы на ободряющую улыбку.
- Все нормально., - тихо шепчет он, соскальзывая чуть вниз, осыпая поцелуями шею малыша., пробегая по пуговкам его рубашки., снова настырно приспуская белые штанишки. теперь уже спускаяс к их поясу губами. Целуя животик, изучаякончикомязчка впадинки чуть пониже. И, наконец, обираясь до поти вожделенной цели.